Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Страница 95

Трое докторов обменялись радостными рукопожатиями, а мать одарила дочь сияющей улыбкой.

— Очень мило, — сказал ван Скант. — Но мне хотелось бы услышать о том, что уже сделано, а не будет еще только делаться в вашем вилами по воде писанном будущем.

— Да, конечно, подойдите сюда, — сказал Моуг и подвел федерального инспектора к замысловатому прибору, занимавшему большой стол. — Я и мои коллеги провели немало часов, монтируя этот... как бишь его?.. Он создан для дистилляции субстанции, предназначенной охранять легкие. Она будет выполнять функции фильтра, задерживающего все загрязняющие агенты и пропускающего в легкие чистейший воздух. Нравится?

— Не знаю, — пробурчал ван Скант. — Мне все кажется, что в вашем подходе к решению проблемы есть какая-то ошибка. Но я никак не могу ее уловить.

Моуг предложил ему надеть защитный костюм, и они направились в биологическое отделение. Там он продемонстрировал инспектору мутированных летучих мышей, акул и крылатых козлов.

— Обратите внимание: у козлов нет ног. А значит, для того чтобы перемещаться с места на место, у них нет другого выхода, как летать. А так как они животные немаленьких размеров, им придется интенсивно дышать, чтобы удержаться в воздухе. Таким образом, они будут вдыхать огромное количество смога, а их желудки и легкие специализированы на его переработке. Пролетая, они будут оставлять за собой шлейф чистого воздуха. А что не переработают наши крылатые козлы, то подберут летучие мыши. Или еще кого-нибудь выведем.

— А может, летающие слоны переработают еще больше смога? — усмехнулся ван Скант.

— Не доводите до абсурда, — отрезал Моуг.

— Нет, не могу уловить, — помотав головой, констатировал инспектор.

Доктор Моуг умолчал, что продемонстрированный им «как-бишь-его» предназначался для того, чтобы сыграть роль рулетки в свадебной лотерее. В трех колбах находилось три химических раствора, пока обесцвеченных. Но по прошествии некоторых реакций они должны были вернуться к исходным цветам: красному, фиолетовому и зеленому. Красный означал Моуга, фиолетовый — Лоренцо, а зеленый — Керлса. Коллектор наобум смешивал их с различными реактивами, так что ни один из троих не знал, чья жидкость обретет цвет первой. Все зависело только от случая.

А тот, чей цвет проявится первым, получит руку Дездемоны.

— И да поможет ему Господь поскорей от нее освободиться! — тайно молился Моуг.

Однажды утром крылатые козлы, прогрызя стальные решетки и стеклянные стены, удрали на волю.

Еще несколько дней спустя три доктора и Дездемона обедали в лаборатории. Доктор Легценбрайнс в защитном костюме прошла мимо них, приветственно помахав рукой, в секцию вирусов для проведения очередного эксперимента. Мужчины перестали жевать и сопроводили ее проходку стонами и вздохами.

Секунду спустя в комнату ворвался побагровевший ван Скант.

— Вы закрыты! — загромыхал он. — Ваши чертовы козлолеты на автостоянке сжевали половину моей машины! Это последняя капля! Я от имени государства разрываю с вами все контракты!

Доктора Керлс, Лоренцо и Моуг одновременно вскочили и все втроем стукнулись лбами. Раздался громкий удар, вопли боли, и они одновременно завертелись на месте, сжимая головы руками.

«Как-бишь-его», словно в ответ, громко заверещал, и на нем вспыхнула ярко-оранжевая лампочка.

— Боже мой! — закричал Керлс. — Это свершилось!

— Что? — в один голос воскликнули ван Скант и Дездемона. Последнее время девушка слегка одеревенела, но сейчас даже она вскочила.

Доктор Керлс, почти теряя сознание, уцепился за Моуга, чтобы не упасть.

Грязно-коричневая жидкость, струившаяся по трубкам «как-бишь-его», стала приобретать явный зеленый оттенок.

Моугу стало настолько жалко коллегу, что он даже не стал его бить, несмотря на то что тот был в его руках.

Доктор Легценбрайнс выскочила из вирусной секции, забыв затворить дверь.

— Что случилось? В чем дело?

— Это величайшее... — начал Моуг, но его прервал мощный взрыв. Лаборатория заполнилась бурым туманом и по полу побежали зеленые струйки.

Когда доктора и Дездемона пришли в себя, дым уже почти рассеялся, и они увидели, что лаборатория превратилась в руины, а в стенах, смежных с биологической и вирусной секциями, зияют дыры.

— Этот зеленый — не в счет! — промямлил Керлс, — Я держал чурики, когда мы клялись признать решение «как-бишь-его».

— Ты либо женишься на Дездемоне, либо... — начал Моуг.

— Либо — что? — прокашлял Керлс.

— Либо — это! — сказал Моуг и обрушил на голову Керлсу колбу с желтым раствором и, схватив горелку Бунзена, подпалил ретирующегося врага с тыла.

Дездемона выплюнула попавший ей в рот зеленый раствор.

— Как странно я себя чувству-у-ю! — пролепетала она и вышла из лаборатории деревянной походкой.

— С ней все в порядке? — забеспокоился ван Скант. — Вирус разнесется по всей округе... А только один Господь Бог ведает, что могло сотвориться в вашем «как-бишь-его»!

— Да не будет никакого вреда, — заявил Моуг. — Ставлю свою репутацию ученого!

— Поздно! — пробормотал ван Скант и, пошатываясь, вышел.

Дездемона с песнями бродила по городу, пока не нашла свободный участок с хорошей почвой. Там она и застыла, вытянув руки по швам, и ее корни, все еще наполовину из плоти, извиваясь, прорвали туфли и вросли в землю.

На четвертый день на ней распустились почки.

На шестой день голубь сначала нагадил на нее, а потом решил свить гнездо на ее ветке.