Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Страница 9

Теперь Лейн знал, откуда взялись голубые шары, полет которых он наблюдал на марсианском огороде, но назначение их оставалось для него по-прежнему загадочным.

И сейчас не представилась возможность понаблюдать за ними подольше. Хозяйка сняла с полки шкафа зеленую, керамическую на вид чашу и водрузила на стол. Лейн с любопытством следил за ее действиями. Он успел разобраться, что поспешил с выводами и вторая голова, вернее, головка принадлежит совершенно самостоятельному созданию, видимо, животному, напоминающему очень крупного червя и уютно пристроившему кольца своего четырехфутового розового тельца на плечах хозяйки. Крошечное плоское личико полыхнуло в Лейна голубыми и немигающими, почти змеиными глазками; рот неожиданно распахнулся, демонстрируя беззубые десны — существо будто бы дразнилось, задиристо показывая землянину свой ярко-красный, отнюдь не змеиный язык.

Не обращая внимания на шалости любимца, хозяйка аккуратно сняла его с себя и, ласково проворковав несколько слов на певучем своем языке, поместила в большую чашу. Существо свернулось в ней клубком, точно змея в норке.

А марсианка тем временем взяла кувшин, стоявший на крышке бордовой пластмассовой коробки, которая, несмотря на отсутствие видимых источников энергии, чем-то напоминала Лейну кухонную плиту. Вода из кувшина хлынула в чашу с червем, и тварь под теплым душем зажмурила глазки от удовольствия.

То, что произошло сразу после, буквально ошарашило Лейна.

Хозяйка, склонясь над чашей, отрыгнула в нее добрую толику содержимого собственного желудка.

Землянин шагнул вперед. Совершенно позабыв, что не будет понят, он встревоженно спросил:

— Вы не заболели?

Марсианка, как бы успокаивая гостя, совершенно по-человечески приоткрыла в улыбке белые зубы и отошла от стола. Лейн глянул на паразита, который уже погрузил голову в мерзкую на вид смесь. Землянин ощутил слабость в коленях — он понял, что тварь именно этим и питается, а сам он свидетель безобидного будничного эпизода, обычной сценки кормления домашнего любимца.

Лейн пытался убедить себя, что перед ним инопланетные существа и земные мерки к ним неприменимы. Но брезгливое чувство все же не покинуло землянина. Умом он понимал, что иные обычные для марсианина поступки могут показаться шокирующими и значения им придавать не следует, но с тошнотворным комком в глубине живота, под ложечкой, не поспоришь.

Даже беззастенчиво разглядывая обнаженную хозяйку под душем в крохотной стенной нише, Лейн не смог до конца избавиться от накатившей брезгливости. А посмотреть было на что! Пяти футов ростом, стройная, все при ней. Ноги совершенно как у земной женщины — в нейлоне да на высоких каблуках смотрелись бы просто превосходно. И все остальное соответствовало. Лишь ступни малость подкачали — обуй ее в босоножки, пересудов не оберешься — всего по четыре пальца на каждой.

Зато руки оказались почему-то привычно пятипалыми и совершенной формы. Правда, при беглом взгляде почудилось, что на пальцах рук, как и ног, отсутствуют ногти, но затем, присмотревшись внимательнее, Лейн разглядел рудиментарные остатки.

Хозяйка вышла из-под душа и, прежде чем вытереться, жестом пригласила Лейна раздеться и занять освободившееся в нише место. Землянин так упорно воротил взгляд в сторону, что она рассмеялась коротким принужденным смехом. Неглубоким и весьма женственным. Затем заговорила.

Лейн прикрыл глаза и стал вслушиваться в чарующие звуки. Он уже долгие годы не слышал женского голоса, а голос марсианки был и вовсе особенным: пусть чуточку и сипловатым, но вместе с тем необыкновенно мелодичным.

Но как только он приоткрыл глаза, наваждение ушло, исчезло бесследно. Кто стоял перед ним? Мужчина? Женщина? Бесполое существо среднего рода? Искушение называть ее — хотя бы про себя — женщиной возобладало над прочими, несмотря на явный дефицит признаков слабого пола. На груди марсианки Лейн не увидел даже рудиментарных сосков. Нежно округлые бугорки мышц под тонкой жировой прослойкой создавали впечатление нераспустившихся бутонов.

Но, очевидно, этим бутонам так и не суждено раскрыться. Похоже, кормление младенцев грудью марсианке не угрожало. Она и выносить-то ребенка не смогла бы, даже если б каким-то чудом понесла. На мраморно гладком животе напрочь отсутствовал пупок.

И между ног у нее ничто не нарушало мраморной гладкости кожи — ни складки, ни волосы. Словно у нимфы с картинки в детской книжке, напечатанной в викторианскую эпоху.

Именно это последнее наблюдение произвело на Лейна самое гнетущее впечатление. Как у белой лягушки, содрогнулся он.

Однако жилка ученого возобладала в землянине над чувствами. Каким образом такое существо спаривается и размножается, задумался он.

Раскрыв в улыбке совершенно по-земному розовые губки и забавно сморщив слегка вздернутый носик, марсианка снова рассмеялась. Затем провела рукой по золотисто-рыжеватому меху на голове. Именно меху, а не волосам, отметил про себя Лейн, и мех этот даже слегка отсвечивал, точно маслянистая шкурка земного водоплавающего.

Лицо, впрочем, могло сойти или же быть принято за человеческое. Именно быть принято — никак не более. Высокие скулы для человечьих слишком уж выпирали в сторону. Вполне поземному выглядели, правда, большие темно-синие глаза. Но ведь и у спрута они почти человечьи.

Хозяйка направилась к стенному шкафу, на этот раз к другому, и небеспристрастный взгляд Лейна снова отметил, что ее женственных очертаний бедра при ходьбе движутся вовсе не по-женски, ничуть не покачиваясь.