Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Страница 131

131

— Мистер Эвменес! Мистер Эвменес!

Сержант выругался и ударил Джека кулаком в лицо. Тот упал навзничь. И хотя ощущение было такое, будто челюсть вывихнута, Джек перекатился на бок, встал на четвереньки и попытался подняться на ноги.

— Не рыпайся! — проревел сержант. — И становись в строй, а то еще раз получишь по морде!

Джек потряс головой, чтобы в ней хоть немного прояснилось. Припав к земле, он протянул руки к мужчине, но тот даже не шелохнулся. Джек снова и снова вполголоса нараспев повторял:

— Мистер Эвменес! Очки! Пожалуйста, мистер Эвменес, дайте мне очки!

Сорок девять мужчин, похожие на мистера Эвменеса как родные братья, вопросительно посмотрели сквозь непроницаемые розовые очки. Пятидесятый положил носовой платок в карман. Кривая улыбка обнажила блестящие вставные зубы. Свободной рукой он снял шляпу, помахал ею толпе и поклонился.

Голову мистера Эвменеса покрывал белый пушок, сквозь который просвечивала розовая лысина. Жесты его были комичны и ужасны одновременно. Взмах шляпой и манерный поклон сказали больше, чем слова. «Прощайте навсегда и счастливого пути», — вот как можно было это понять.

Затем мистер Эвменес распрямился и разлепил веки.

Сначала показалось, что в глазных впадинах не было глазных яблок, как будто они наполнены лишь тенями.

Джек тщетно пытался рассмотреть эти странные глаза. Но мистер Эвменес, или один из прибывших в ракете людей, уносился куда-то вдаль и становился все меньше и меньше. Нет! Это уменьшался сам Джек, сознание которого взмывало куда-то вверх в собственном теле. Или падало в бездну.

Он, Джек Крэйн, чувствовал себя пустой шахтой, по которой сам же и скользил, пронзительно крича, — прочь, прочь от внешнего мира. Окружающая действительность виделась ему словно с обратной стороны бинокля, который во много раз увеличивал изображение. А человек, держащий в руках вожделенное сокровище, которое Джек искал всю жизнь, находился по другую сторону бинокля. И удалялся в противоположном направлении, словно соединенный с горизонтом резиновой лентой, конец которой кто-то отпустил. И мистер Эвменес летел К горизонту — прочь от Джека.

Странные картины мелькали перед глазами Джека, но он не переставал ясно мыслить и понимать, что случилось. В то же время Джек чувствовал, как руки застыли в умоляющем жесте, протянутые точно у попрошайки, как лицо исказилось в агоний мольбы, а губы тихо и проникновенно, будто заклинание, повторяли одни и те же слова.

Но настоящее осознание действительности оказалось столь же внезапным и ослепляющим, как проблеск понимания происходящего, который является эпилептикам перед припадком. Это была та самая мысль, которую Джек так старательно прятал на горизонте своего ума, мысль, которая наконец-то длинными скачками догнала его, а затем остановилась, присела на корточки и стала скалить зубы, ехидно высунув длинный язык.

Конечно же, все эти годы он должен был знать, что же на самом деле ищет. Понимать, что мистер Эвменес — самая жуткая вещь на свете. Джек знал это, но, словно наркоман, отказывался даже допустить такую мысль. Он искал человека. Хотя понимал, что результат поисков может оказаться для него фатальным. Очки с розовыми стеклами качнут створки ворот, которые не должны открываться настежь. И Джеку следовало догадаться что и кто такой мистер Эвменес, когда парень в грузовике демонстрировал свои энциклопедические знания.

Как он мог быть таким тупым? Тупым? Очень даже просто. Он хотел быть тупым. Но почему же мистер Эвменес и ему подобные использовали такие очевидно разоблачающие имена? Выражали ли они таким образом свое презрение к людям или же проявляли жестокое остроумие? Взять хотя бы те двусмысленные объяснения насчет спектроскопа, данные коммивояжёром отцу. А тот даже ничего не заподозрил. Даже глава Бюро охраны здоровья и психики не посчитал необходимым хоть как-то скрыть свою истинную сущность.

Доктор Веспа. Он назвался таким именем, словно бросил перчатку в лицо человечества. А человечество по-идиотски внимало его словам, так и не догадавшись об истинном значении имени. Веспа — итальянское имя. Джек точно не знал, что оно означает, но, основываясь на смутных обрывках школьных знаний, предполагал, что на всех языках это имя имеет такое же значение, как и в латыни.

И можно считать крупным везением то, что он столкнулся с коммивояжером только сейчас. Если бы он нашел Эвменеса раньше, во время своих бесконечных скитаний, точно так же, как и теперь, он не заполучил бы очки. И шок был бы таким сильным, что Джек не смог бы даже крикнуть, чтобы разоблачить этого человека в глазах окружающих. И вел бы себя точно так же, как сейчас. И его все равно бы привезли в лагерь.

Сколько других транси встретили незабываемое лицо мистера Эвменеса на улицах? Все поиски несчастных скитальцев тут же прекращались, и они впадали в то состояние, которое официально превращало их в жертву БОЗИПа.

Это была последняя разумная мысль Джека. Он более не чувствовал свое тело. Тонкая розовая завеса опустилась между сознанием и чувствами. Словно пелена, она окутала Джека, облегчая падение в бездну пустоты и забвения. Завеса кружилась, мимо проносились размытые контуры разных предметов — большое дерево, которое Джек когда-то видел в гостиной, обнаженный гигант — отец, прислонившийся к дереву и жующий яблоко, и маленькое нежное создание, поедающее прекрасные цветы.

Но реальный мир все еще был где-то рядом. Джек чувствовал, как руки офицеров в черной форме поднимают его и кладут на что-то твердое, что качается и прогибается под тяжестью онемевшего тела. Но все перемещения и толчки ощущались очень смутно. Затем его переложили на какую-то более мягкую поверхность и внесли в помещение, которое, как смутно почувствовал Джек, находилось внутри одного из бараков.

131