Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы - Страница 1

К оглавлению

1

Миры Филипа Фармера. Т. 15

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В очередной том собрания сочинений Филипа Хосе Фармера вошли произведения, принесшие писателю, пожалуй, наибольшую славу — его неподражаемые рассказы.

Филип Фармер создал не так много произведений малой формы, однако они не только поддержали его славу восходящей «звезды» фантастики после публикации его пионерских романов «Любовь зла» и «Конец времен», но и открыли поклонникам неожиданные стороны в его многообразном творчестве.

Первый раздел этой книги составлен из рассказов и повестей, посвященных эротической и биологической тематике. В творчестве Фармера эти две темы неразрывно переплетены. Их сочетание и взаимовлияние всегда интересовало писателя, говорит ли он о них всерьез, как в программной повести «Отвори мне, сестра... », описывающей необычный и, с точки зрения землянина, отвратительный способ размножения инопланетян-ильто, или с легкой иронией, как в рассказе «Мать» — reductio ad absurdum теорий Фрейда, где подавленный властной матерью инфантильный герой находит свое счастье в чреве инопланетного существа Полифемы. К этому же разделу относится и самый, пожалуй, страшный рассказ писателя — «Монолог».

Во второй раздел включены произведения, отнесенные автором к «политропическим парамифам» — смеси обогнавшего свое время постмодерна и комедии положений. В парамифе возможно все — история прекрасной ученой и ее безумной дочери, возникающие во время сильных потрясений алмазы, и врачи, дающие неимоверно древнюю шумерскую клятву под гром тамтамов. К этой же группе относится и одно из самых известных произведений писателя — удостоенная престижнейшей премии «Хьюго» повесть «На королевском жалованье», шедевр абсурдистской литературы и одновременно глубокое и тонкое исследование побуждений художника в мире всеобщего изобилия, где труд окончательно перестал быть необходимостью.

А в третьем разделе собраны рассказы веселые, пародийные, нелепые и странные — от прославленного «Человека на задворках», который продолжил в свое время серию «звездных» произведений молодого Фармера, и парадоксально-жуткого «Они сверкали, как алмазы» до изящного юмора таких рассказов, как «Вперед! Вперед! » и «Тотем и табу», и ехидной пародии «Последнего экстаза Ника Адамса».

Далеко не все созданные писателем произведения малой формы включены в эту книгу. И в следующем томе любителей фантастики будут ждать блистательные рассказы Филипа Фармера, его шедевры.



СТРАННЫЕ РОДИЧИ

ОТВОРИ МНЕ, СЕСТРА...

Му Sister’s Brother

Copyright © 1959 by Philip Jose Farmer

Шестая ночь пребывания на Марсе стала для Лейна ночью слез.

Неудержимые, хлынули они и потекли по щекам ручьями; Лейн громко всхлипывал, он не просто плакал — рыдал взахлеб. Пытаясь унять слезы, до синяков измочалил ладонь кулаком; он стонал от физической боли и выл от одиночества, кляня свою судьбу на чем только свет стоит — из потаенных уголков памяти всплывали самые непристойные выражения.

Когда запасы хулы и слез иссякли сами собой, Лейн отер щеки и плеснул в бокал шотландского. Пропустив глоток-другой, он почувствовал себя значительно лучше.

Своей истерики он не стыдился и не считал, что ведет себя не по-мужски. Настоящие мужчины тоже плачут — слезы только шлифуют характер, крепя его монолит. Лейн чувствовал себя точно тростник под ураганным ветром, вырывающим с корнем могучие дубы; он и был сейчас здесь, на Марсе, одиноким гибким стеблем, упрямо встающим вновь навстречу гибельным порывам бури.

Теперь, когда с души свалился камень и приступ отчаяния миновал, Лейн спокойно, эдаким бодрячком радировал на орбиту очередное дежурное донесение. Корабль с высоты в пятьсот восемь миль немедленно подтвердил прием. Отключив передатчик, Лейн отдал дань естеству, — сделал то, что приходится мужчинам делать в любой части Галактики. Затем бросился на койку и раскрыл толстый том. Только одну личную книгу разрешалось взять с собой на корабль участникам экспедиции; Лейн выбрал антологию шедевров мировой поэзии.

Взгляд скользил по строчкам, задерживаясь на отдельных, любимых, сотни раз читанных — память тут же подсказывала продолжение. Словно пчела в поисках наисладчайшего из нектаров, Лейн листал книгу...



Я сплю, но бодрствует сердце мое. Голос! То стучится возлюбленный мой: Отвори мне, сестра моя, подруга моя, горлинка моя, чистая моя...
Сестрица у нас маленькая, и грудей нет у нее. Что сделаем мы для сестры нашей в день, когда придут свататься к ней?
Даже если пойду долиной смертной тени, Не убоюсь я зла, ибо Ты со мною...
Приди, любимая, побудь сейчас со мною, /И мы вкусим блаженство неземное...
Любовь и ненависть, увы, не в нашей власти, /Злой рок ввергает нас в подобные напасти...
С тобой беседуя, забуду о докуке / Постылых буден, коим несть числа...


Лейн читал строчки, посвященные любви и страданиям незнакомых людей, пока собственные тревоги не отступили, не оставили его. Веки отяжелели и начали слипаться; книга выпала из рук. Последним усилием воли Лейн заставил себя выбраться из постели и опустился на колени. Он молил о прощении за свои богомерзкие проклятия, за крайность отчаяния, надеясь быть понятым Тем, кто наверху. Помолившись напоследок за исчезнувших товарищей и пожелав им отыскаться живыми и невредимыми, он улегся и тут же провалился в глухой тревожный сон.

1